- В январе, едва появившись в "Формуле-1", вы говорили, что внимание прессы вас не только не напрягает, но даже доставляет удовольствие. За прошедшие полгода журналисты не поднадоели?
- Почти ничего не изменилось. Конечно, во время гоночных уик-эндов я стараюсь сконцентрироваться на том, что может помочь на трассе. И, возможно, общение с прессой отнимает у меня какие-то силы. Но это часть моей работы, и я ее уважаю.
- Это радует. Потому что разговор нам предстоит обстоятельный.
- Хорошо, обстоятельный так обстоятельный. Только вот минувший "Гран-при Германии" в Хоккенхайме был ужасным. Стоит ли о нем говорить снова?
- А я и не собирался вас о нем спрашивать. То, что происходило на "Хоккенхаймринге", все и так видели, а то, что осталось за кадром, вы нашим читателям объяснили в прошлом номере. Поэтому начать хотелось бы издалека. Еще помните, как начался поход простого уфимского парня к вершинам автоспорта?
- А можно, об "истоках" я отвечу коротко? Я с января столько раз об этом рассказывал, что оскомину набило. Начиналось, как, наверное, и у всех будущих гонщиков, с картинга. У меня там неплохо получалось, и меня заметили в "Ред Булле" и пригласили в свою программу подготовки молодых пилотов. С возрастом менялись гоночные серии, и в каждой удавалось показывать хорошие результаты. А когда в "Ред Булле" видят, что у юного гонщика не только есть скорость, но он еще и живет автогонками, полностью погружается в них, ему дают шанс в "Формуле-1". Дали его и мне, пригласив в "Торо Россо". Все просто.
- Известно, что серьезные занятия картингом стоят совсем недешево…
- Отец у меня не олигарх, не магнат и не банкир. Но у него был небольшой бизнес, денег с которого хватало на мои занятия картингом. Хотя бывали у нас тогда и трудные в финансовом плане времена. Но с того момента, как в моей жизни появился "Ред Булл", денежные вопросы перед моими родителями больше не возникали.
- Выходит, ваш пример доказывает, что молодой талант может сам пробить себе дорогу в автоспорте даже при отсутствии связей, друзей и покровителей?
- Может и пробить, если, как я, окажется на гонке, где будут люди из молодежной программы серьезной команды. И главное, сумеет себя в этой гонке проявить так, как надо. А без этого... Карт - это не ракетка для пинг-понга, какие-то деньги все равно нужны. И чем дальше, тем больше.
– Наверное, чтобы стать пилотом, нужны не только деньги, но и отменные физические кондиции. Читал где-то, что вам однажды пришлось даже пройти тест на выносливость, прыгая из сауны в ледяную прорубь.
– Да какой там тест?! Это было просто развлечение.
– И как развлеклись?
– Мне очень понравилось. Моментально привело в тонус, и вообще было классно.
– Но развлечения развлечениями, а "физикой", наверное, приходится заниматься всерьез?
– Конечно. Примерно три часа в день. В самый ударный день – четыре.
– Каждый день?
– Практически да. Перед Хоккенхаймом была свободная неделя, и шесть дней мы занимались спортом.
– А на чем в этих занятиях делается особый акцент?
– Кросс, спринт, занятия на скорость. Немного силовых тренировок. Очень важно правильно распределить время и усилия между силовыми упражнениями и занятиями на выносливость. Но тренер хорошо знает, какие именно нагрузки мне нужны, так что проблем не возникает.
– Силовые занятия – это, наверное, в первую очередь для укрепления, для закачки шеи?
– В том числе. Это специфика нашего вида спорта. В футболе главная нагрузка идет на ноги, в теннисе – на правую руку, а у нас – на шею.
– А еще – на голову.
– Ну да (смеется). Только ее тренируют по-другому. А вообще, хорошая голова в любом спорте нужна, куда без нее, скажем, в том же футболе?
– Кстати, о футболе. В Монако вы успешно дебютировали в футбольной команде пилотов "Формулы-1", забив гол в товарищеском матче. С тех пор выходить на поле доводилось?
– Нет, больше не играл.
– А перед Хоккенхаймом? Немцы же всегда перед своим "Гран-при" такие матчи проводят.
– Меня приглашали. Но игра была далеко, кажется, во Франкфурте, и день получился бы слишком растянутым. Поэтому я отказался. Я же все-таки приехал сюда не в футбол играть.
– А посмотреть футбол по телевизору удалось?
– Чемпионат мира? Конечно! Такие события пропускать нельзя: не так уж много чемпионатов мира удастся увидеть за всю жизнь. Финал вообще смотрел от начала до конца – и получил огромное удовольствие.
– А за кого болели? Ведь и Россия, и Италия, которая для вас тоже не чужая, вылетели еще после групповой стадии.
– Вот поэтому в решающих матчах, даже в финале, я ни за кого особо не болел. Скорее симпатизировал.
– И кому, если не секрет?
– Обе команды были очень хороши, обе заслуживали симпатий. Но Германия играла просто в идеальный футбол, и аргентинцам было тяжело что-то сделать. А полуфинал с бразильцами – это был даже не идеал, а фантастика! После того как немцы открыли счет, я отошел от телевизора – умыться на ночь. Вернулся – а там уже 5:0! Просто невероятно!
В ГОНКАХ ДРУЖБЫ НЕ БЫВАЕТ
– В последнее время вы все чаще опережаете своего куда более опытного партнера по "Торо Россо" Жан-Эрика Верня. Он за это на вас не рычит, как "старослужащий" на "салагу"?
– Нет, не рычит. И "салагой" я себя в команде даже в самые первые дни не чувствовал, а теперь и подавно.
– Тогда, наверное, все еще сложнее. Два медведя в одной берлоге, и все такое...
– А стоит ли нас с Жан-Эриком так "озверять"? Понятно, что на трассе мы в первую очередь соперники. И если будем идти колесо в колесо, будем бороться до конца. А вне гонок мы относимся друг к другу спокойно, у нас хорошие рабочие отношения. И не только рабочие. Сказать, что мы друзья, не могу, но мы часто общаемся, разговариваем на самые разные темы.
– А друзья в гонках у вас есть? И есть ли вообще в гоночном мире место для дружбы?
– Тяжело сказать. Наверное, все зависит от характера человека. Пока что мне не доводилось сталкиваться с какой-то особой дружбой на трассе. Сам я никогда не имел друзей в гонках и не знаю, может ли такая дружба быть вообще.
– Тем не менее, насколько я знаю, квартиру в Англии вы снимали напополам с португальским гонщиком Антониу да Коштой.
– Да, было такое. Но мы разъехались еще до старта сезона.
– Статус потребовал? Или просто новая зарплата позволила?
– Ни то, ни другое. Просто захотелось пожить одному.
– Квартира-то большая?
– Небольшая. Двухкомнатная.
– Для одного достаточно. Или вы, извините за нескромный вопрос, все-таки живете не один?
– Пока что один.
– Можно воспринять слово "пока", как намек, что ваше одиночество продлится недолго?
– Когда-нибудь я с ним наверняка покончу. Когда? Жизнь полна неожиданностей. А сейчас, если честно, каких-то постоянных отношений у меня нет. Наверное, потому что практически все мое время уходит на гонки.
РАЗМЕР ЗАРПЛАТЫ РАЗГЛАШЕНИЮ НЕ ПОДЛЕЖИТ
– Вы с детства большую часть жизни проводите за рулем в гонках. А обычный автомобиль у вас есть?
– Есть. Даже два. Один в Италии, в Риме, где я часто по старой памяти бываю, второй – в Англии.
– Езда в Италии и в Англии сильно отличается?
– Еще как сильно! В Англии все водят очень спокойно. А в Италии... Там народ очень темпераментный, поэтому стиль езды скорее российский напоминает. Но мне автомобиль нужен только для того, чтобы добраться из точки А в точку Б. Погонять я могу и на трассе.
– Вы наверняка и без трасс начали гонять раньше, чем получили права?
– Если честно, в детстве я и в самом деле иногда садился за руль отцовской машины. Но, во-первых, очень нечасто, а во-вторых, не в городе, а только на даче. Хотя водить, сами понимаете, лет с 15 мог не хуже любого взрослого.
– Теперь вам двадцать, и водить машину по улицам или шоссе вы можете на вполне законных основаниях. А вот алкоголь в некоторых странах разрешено употреблять только с 21 года. Вас это никогда не напрягало?
– Совершенно не напрягало. Я практически не употребляю спиртного. Хотя вкус алкоголя мне, естественно, знаком. Если выпивать изредка с друзьями и знать меру – это вполне нормальная вещь.
– Виталий Петров рассказывал, что заработной платы и премиальных его контрактом не было предусмотрено. А у вас какая ситуация?
– У меня зарплата есть. И это, считаю, совершенно нормально.
– А сама зарплата – нормальная?
– Нормальная. Но сумму, извините, сообщить не могу – детали контракта разглашению не подлежат. Да и вообще, считаю, размер заработка – это личное дело каждого человека, а вовсе не публичное.
В СОЧИ ВСЕ БУДЕТ ОТЛИЧНО
– У любого пилота "Формулы-1" публичное в жизни неизбежно превалирует над личным. Это как-то на вас сказывается? Даниил Квят после половины своего первого сезона в "Формуле-1" в чем-то изменился?
– Он стал, наверное, более спокойным, у него появилось больше уверенности в себе. Думаю, это естественный процесс – все приобретается с опытом. А во всем остальном я тот же самый Квят, каким был и в прошлом году, и в начале нынешнего.
– Но сегодня вы, наверное, лучше понимаете, что такое "Формула-1", чем на первых тестах сезона в Хересе?
– Правильнее, наверное, было бы не о понимании говорить, а вот о чем. Сейчас многое уже происходит на автомате. Я начинаю углубляться в детали, постепенно узнаю много нового об этом своеобразном мире. И это процесс непрерывный – я каждый день продолжаю учиться.
– У команды?
– И у команды тоже. Скажу даже так: в основном у команды.
– А как с обратной связью? Отдача от вас от гонки к гонке увеличивается?
– Думаю, что да. Естественно, я с первого дня пытаюсь помогать команде как могу. И, скажем, в вопросах о том, какие проблемы надо решать в первую очередь, а какие – во вторую, думаю, был довольно полезен своей команде.
– Проблем у "Торо Россо", как и у других команд, в нынешнем сезоне столько, что не только на первую и вторую очередь, но и на третью, и на пятую хватит. Насколько вы довольны нынешним состоянием своей машины?
– Конечно, нам есть над чем работать. И мы пытаемся улучшаться с каждой гонкой.
– Это правильные, но слишком общие слова. Реальность же в том, что в младших сериях вы были "своим парнем" на подиуме, а в "Формуле-1" шансов туда попасть пока не имеете. Это не напрягает?
– Совершенно не напрягает. Я принимаю это как некую данность. Если что-то зависит не от меня, если я что-то в принципе не могу изменить – зачем расстраиваться по этому поводу? Я делаю свою работу и стараюсь делать ее максимально хорошо. Надеюсь, что все будет меняться в лучшую сторону.
– Когда? Может быть, к октябрьскому "Гран-при России" в Сочи?
– Не могу обещать того, что от меня не зависит. Но, конечно, хотелось бы. Ведь домашняя гонка значит для меня очень много. Выступать перед своей публикой, ощущать поддержку трибун – это очень важно. Для меня "Гран-при России" станет гонкой особенной. Жду не дождусь этого события. И надеюсь, что все в Сочи пройдет отлично.
– А другие пилоты тоже ждут "Гран-при России" с нетерпением?
– Пока, если честно, это в паддоке никак не ощущается. В командах – да, наверное. Службы логистики наверняка давно занимаются Сочи, планируют перелеты, гостиницы. А пилоты пока его особо не обсуждают. Может быть, чуть позже? Ведь Россия для большинства будет новой страной, а это всегда интересно.
– И на вас наверняка обрушится лавина просьб стать гидом по Сочи, переводчиком.
– Пока не обрушилась. Да и если попросят, придется отказывать – мне там совершенно точно будет не до этого.
ХОЧУ ПОПРОБОВАТЬ ДОСТОЕВСКОГО
– Но в принципе с работой переводчика справились бы? Вы ведь, кроме русского, еще целой кучей языков владеете.
– Ну какая там куча? Еще с детского сада учил английский – он у меня в порядке. Итальянский тоже. Я же, когда жил в Риме, в обычную итальянскую школу ходил – волей-неволей язык освоил во всех нюансах. И это мне сейчас очень помогает: ведь в "Торо Россо" процентов 90 сотрудников – инженеры, механики – итальянцы. Что еще? Когда одна из моих команд базировалась под Барселоной, немного заговорил по-испански. А после того как два года выступал за "Коиранен", могу кое-что сказать по-фински. Вот и все. Не так уж много.
– А на каком языке вы думаете?
– Во время гонок думаю на английском – все команды, все термины идут на этом языке, на русский их перевести, во-первых, нелегко, а во-вторых, на то, чтобы сделать это хотя бы мысленно, на трассе просто нет времени. Но в обычной жизни думаю в основном на русском. Это же мой родной язык, как может быть по-другому?
– Книги тоже читаете на русском?
– И на русском, и на английском. Еще на итальянском – в основном учебную литературу.
– Стоп. Об учебе – это отдельный вопрос. И очень важный: ведь не вечно же вы будете пилотом?
– Да, это так. Но, думаю, моя жизнь уже навсегда связана с гонками – и, надеюсь, именно с гонками "Формулы-1". Я стараюсь постоянно получать какие-то новые знания в этом направлении.
– Самостоятельно?
– Не только. Я получаю специальное образование в Италии. Конечно, учебу очень трудно совмещать с гонками. Но я пытаюсь все организовать так, чтобы делать это... Как это называется в России? Заочно?
– Все-таки при заграничной жизни русский язык немножко забывается.
– Нет, просто в Италии такое образование называется совсем по-другому. А русский я не забуду, не сомневайтесь. И художественную литературу читаю в основном на родном языке.
– Знаю, что вы предпочитаете серьезную литературу. А какая книга у вас сейчас открыта?
– Сейчас, если честно, совершенно нет времени на чтение книг. Есть свободная минутка – открываю ноутбук, пытаюсь понять, как прошел уик-энд, анализирую. Перед сезоном художественную литературу читал, а во время сезона – только инженерные файлы. Может, когда снова начнутся дальние перелеты, решусь и возьму с собой какую-нибудь новую интересную книгу. Что-нибудь философское. Или из русской классики. Пока еще думаю, что именно. Но вообще-то хочу попробовать Достоевского.
НА УЛИЦАХ МЕНЯ НЕ УЗНАЮТ – НАРОД ЗНАЕТ ПОБЕДИТЕЛЕЙ
– В самолете Достоевский – это круто. Да и дадут ли почитать? Вас ведь наверняка узнают, пристают с просьбами об автографах, с разговорами?
– В самолетах? Очень нечасто.
– А на улицах? В Риме, в Москве, в родной Уфе?
– В Уфе я давно не был, к сожалению. А в Москве или Риме... Разве что те, кто внимательно следит за гонками. Но очень-очень редко.
– То есть очереди за автографами или "сэлфиками" вне паддоков гоночных трасс пока не выстраиваются?
– Нет. И это не удивляет. Народ знает победителей – это совершенно нормально.
– А как вы думаете, сверхпопулярность усложняет жизнь или облегчает?
– Я думаю, пока не попробуешь – не узнаешь.
– А из чего сейчас складывается обычный день "непопулярного" Даниила Квята?
– У меня нет какого-то обычного дня – они почти всегда разные.
– Ну, например, день между гонками. Утро. Вы просыпаетесь...
– Просыпаюсь, завтракаю.
– А во сколько просыпаетесь? И что предпочитаете на завтрак?
– Ну, я же не кинозвезда, чтобы такие подробности кого-то интересовали! Проснуться надо не слишком поздно. Позавтракать – хорошо. Не спеша. Пойти на тренировку. Пообедать. Отдохнуть. Снова пойти на тренировку. Поужинать. Немного отдохнуть, расслабиться. Посмотреть кино или еще что-то в этом роде. Вот в принципе и весь день.
– Рабочий день?
– А у меня каждый день рабочий.
– А так, чтобы бросить все и поваляться всласть на диване?
– "Бросить все" не получается. Даже если и позволишь себе немножко дивана, все равно думаешь о гонках, о том, что сделать для того, чтобы ездить быстрее, лучше.
– А в отпуске? Где, кстати, собираетесь провести августовские каникулы?
– Скорее всего, половину каникул проведу в России.
– Это будет именно отдых или череда публичных мероприятий?
– Надеюсь, все-таки больше отдых. Мероприятие пока запланировано только одно, и хотелось бы, чтобы в этом плане ничего не изменилось. А другую половину отпуска хочу провести в каком-нибудь спокойном месте, где смогу быть самим собой, расслабиться и "зарядить батарейки" по максимуму.
– И каким же такое "спокойное место" должно быть?
– Там должно быть не слишком жарко. Должен быть лес. И море или океан. И хорошая еда. Много для счастья не надо. Только не спрашивайте, что это за место, – я пока сам не знаю. Но не сомневаюсь, что подберу то, что нужно. Кто ищет, тот всегда найдет.
– Неужели и в отпуске тоже будете инженерные файлы читать?
– думаю, да. Скорее всего, стопроцентно от работы все равно не отойду. Пару дней, может, вообще ничем не буду заниматься, а потом в той или иной мере стану готовиться ко второй половине сезона. Да и вообще, о чем мы с вами сейчас говорим? У меня через неделю гонка на "Хунгароринге", и эту неделю я буду думать только о ней, о том, чтобы как можно лучше там выступить – после неудачи в Хоккенхайме мне это особенно важно. А все остальное, в том числе и отпуск, – это потом.
