Глава тридцать четвертая. Брожение умов
Пастор, придя домой, долго ходил из угла в угол по своему кабинету,
задевая ногами легкие "походные" стулья и столики из бамбукового
тростника. Как многие англичане в Индии, он не обзаводился
основательной мебелью, считая свое пребывание кратковременным, и так
проходили годы.
Кингсли был в чрезвычайном волнении. Он сжимал руки так, что
хрустели пальцы, он хватался за голову.
Что произошло? Чудо? Одно из чудес, о которых он так много и
красноречиво разглагольствовал в проповедях? "Есть бог!" - вспомнил он
чей-то возглас в церкви. Но ведь это невозможно! Против чудес
восставал его практический разум англичанина двадцатого века.
А если он не верит в возможность чуда, то, значит, не верит и в
бога? Эта пришедшая вдруг мысль поразила его.
Он знал, что религия нужна. И он был одним из чиновников, усердно
выполняющих свою работу. Простым людям трудно справиться! И в его
обязанность входило поддерживать эту веру. И вдруг появляется этот
мальчишка Бен и переворачивает все вверх дном, ставит его, пастора,
перед самим собой в нелепейшее положение. Конечно, Бен не заставит его
поверить в чудо бога, чудо творца. Но все же что значит это
сверхъестественное явление? Как понять его? Как держаться дальше?..
Очень заманчиво использовать Бена. Но это рискованная игра, в
которой можно скомпрометировать и себя, и миссионерство, и англичан. А
отлично бы использовать... Сколько можно обратить неверных, какой
блестящий представить отчет!..
Пока пастор в сотый раз измерял свой кабинет, блаженная тетушка
Флоренса стояла с молитвенно сложенными руками в комнате Ариэля,
восторженно смотрела на него и говорила:
- Значит, ты можешь двигать и горы? Прошу тебя, милый Бен, сделай
это чудо! Видишь гору? - И она кивнула головой в сторону окна. -
Отодвинь ее подальше. Из-за этой горы я никогда не вижу солнца в моей
комнате.
- Это могло бы погубить людей и животных, находящихся на горе и в
ее окрестностях, - уклончиво отвечал Ариэль.
Тетушка задумалась. Жажда чудес обуревала ее.
- Ну, пусть хоть стол сдвинется с места!.. И можешь ты сделать меня
молодою? Или перенести меня в Англию?.. Пусть по слову твоему
распустится этот увядший цветок... Ну, избавь меня по крайней мере от
камней в печени!
- Нельзя искушать господа понапрасну, - отвечал Ариэль, которому
надоела настойчивость тетушки Флоренсы.
- Как понапрасну? Камни в печени причиняют мне ужасные боли,
операции же я боюсь, как...
- Значит, вас бог наказал камнями в печени!
Флоренса замолчала, вспоминая грехи, за которые бог мог наказать ее
камнями в печени... Все-таки чудотворцы - несговорчивые люди...
Предложить ему подарок? Еще обидится, скажет, что это симония -
торговля чудесами. Вот если самой заполучить такое горчичное семечко
веры...
- Слушай, Бен, не сердись. Но, может быть, ты смог бы передать мне
немножечко своей веры, хоть с пылинку?
- Это зависит от вас. Верьте, и дастся по вере вашей!
Тетушка Флоренса зажмурилась, сжала кулаки, покраснела от натуги.
- Верю, что поднимусь на воздух! Верю, господи, верю!.. - Она
приподнималась на носках... - Кажется, уже! Боже, неужели? Как
страшно! Кажется, поднимаюсь! Верю, верю, верю, верю! - Она крепко
зажмурила глаза.
Ариэль, окончательно потеряв терпение, вдруг схватил тетушку
Флоренсу, вмиг посадил ее на шкаф и выбежал из комнаты. На лестнице он
едва не сбил с ног пастора.
- Иди за мной, Бен!
Пастор привел Ариэля в свой кабинет, усадил в кресло, долго шагал
по комнате.
Наконец он сказал:
- Слушай, Бен, как ты это делаешь?
- По вере моей, - скромно ответил тот.
Пастор хотел вспылить, но сдержался.
- Покажи ноги! - приказал он.
Кингсли нагнулся и, кряхтя, осмотрел. Ноги как ноги. На подошвах
никаких пружинок, аппаратов.
- Не научили ли тебя левитации факиры? - спросил он, хотя всегда
утверждал, что левитация - досужие вымыслы праздных туристов. Но
теперь ему легче было поверить в чудеса факиров, - все-таки это могли
быть только ловкие фокусы, - чем в чудо христианского бога.
- Я не знаю, что такое левитация, - простодушно возразил Ариэль.
- Ну, хорошо. Если ты сейчас обманываешь меня, то обманываешь бога,
и он накажет тебя: пошлет проказу. А если не обманываешь, то желаешь
ли послужить ему?
- Вся моя жизнь принадлежит богу, творящему чудеса, - ответил
Ариэль.
- Хорошо, иди, Бен.
И когда Ариэль вышел, пастор сказал:
- Жребий брошен. Будь что будет! Это все-таки лучший выход из
положения. Я использую Бена, что бы он ни представлял собою, обращу в
христианство массу язычников, составлю блестящий отчет и уеду в Англию
со славой великого миссионера, а потом мой преемник пусть
разделывается тут со всем, как знает!
И ему уже грезились награды, столичный ректорат, а может быть, и
епископство.
В кабинет вбежала Сусанна, размахивая газетами.
- Отец, я всегда говорила, что твой Бен авантюрист. Вот, смотри, в
газетах пишут о летающем человеке. Это, конечно, он.
- Но он все-таки летает, этот человек?
- И летчики летают, и жуки летают, но не выдают себя за
чудотворцев!
- Слушай, Сусанна! Если ты хочешь скорей вернуться в Лондон, не
показывай никому газет, ничего ни с кем не говори о Бене и не
вмешивайся ни во что. Прошу тебя... Это продлится всего несколько
дней, и тогда, даю тебе слово, мы поедем в Англию окончательно!
Ариэль уже не застал тетушки на шкафу. Призвав на помощь веру, она
хотела плавно спуститься со шкафа, но упала, ушибла колени, упрекнула
себя в недостатке веры и отправилась в свою темноватую комнату.
Известие о чуде в церкви разнеслось по всем окрестностям. Можно было
подумать, что Ариэль свел людей с ума.
Тетушка все время то подпрыгивала, зажмурив глаза, то, свирепо
уставив их на кастрюли или ножницы, шипела:
- Поднимись! Поднимись! Верю!..
Возле кухни прыгал Джон, тщетно пытаясь подняться на воздух и
выкрикивая:
- Верую! Хоп!.. Мало веры. Еще! Верую! Хоп! Еще! Прибавилось веры!
Верую! Хоп!..
В деревнях люди прыгали с крыш, пытались ходить по воде,
фанатически кричали "верую!", ушибались, вязли в тине...
Но, увы, ни у кого не находилось веры даже с горчичное зернышко,
или же всесилие веры было обманом, о чем уже громко говорили наиболее
пострадавшие.
Терять время не приходилось. На дверях церкви пастор наклеил
объявление о предстоящем торжественном молебне по случаю дарования
чуда.
Александр Беляев, "Ариэль".